Младший сержант ВДВ поделился своим отношением к профессиональному празднику — Дню Воздушно-десантных войск РФ. По словам военного, некоторые отслужившие в ВДВ относятся к шумному празднеству «как к цирку» по вполне объяснимым причинам. С доводами парня могут согласиться многие солдаты-срочники — и не только десантники.
Воздушно-десантные войска считаются элитой Вооружённых сил РФ. Именно десантники оказываются первыми на поле боя во время вооружённых конфликтов, опускаясь в тыл врага на парашютах и сбрасывая военную технику (правда, не всегда удачно).
Свой профессиональный праздник ВДВ отмечают 2 августа, а купания военных в фонтанах (тоже не всегда успешные) и избиения гражданских уже давно никого не удивляют.
При этом нельзя утверждать, что пугающе себя ведут все десантники, это не так. Прояснить ситуацию вызвался младший сержант ВДВ по имени Данакт, рассказавший о своём отношении ко Дню Воздушно-десантных войск в твиттере 2 августа.
По словам парня, он сам больше не празднует 2 августа, и всё из-за его личного отношения к армии в целом.
Армия — [ерунда], а день ВДВ — это [чёртов] цирк (если говорить про людей, которые ходят по улицам в тельняшках). Праздновать 2 августа — это как быть изнасилованным, гордиться этим и праздновать день, когда это случилось.
Данакт окончил школу в 2014 году, денег на дальнейшую учёбу у него не было, как и желания, а армия ему казалась «забавным приключением». Поэтому он отправился в военкомат, откуда его послали на службу в войска ВДВ в Омск.
Ехал туда я с мыслями об армейской романтике, полевых выходах и прыжках с парашютом. Однако встретили меня уставщина, моральное уничижение и тотальный контроль.
Всем быстро дали понять, что срочник здесь никто, во что все очень быстро поверили — тебе нельзя сидеть, нельзя лежать, нельзя писать/какать без разрешения и т.д.. Выходить на улицу, естественно, тоже нельзя. Было полное ощущение, будто я попал на зону, а не в армию.
Но на зоне, пока ты в камере, ты можешь заниматься личными делами. Здесь же понятия свободного времени не существовало — солдат должен быть всегда занят тяжёлым трудом, а в идеале быть ещё и без сил, и [замучен], ВДРУГ ОН НА ЧТО-НИБУДЬ ОТВЛЕЧЁТСЯ — И КРАХ ОБОРОНЕ СТРАНЫ.
При этом в части никого не били. По словам парня, недостаток сна, требования устава и психологическое давление работали намного лучше. Никто не то что не знал, кто такие «деды», но даже слово это ни разу не употреблял.
Казалось бы, идеальная служба, однако и тут не обошлось без «но».
Де-факто старослужащие и весь сержантский состав были всевластными богами, а система и офицеры это полностью поощряли. Если сержант захотел бы, чтобы солдат прополз под кроватями через всю казарму, — он бы пополз.
Куда же без ауешной культуры среди всех слоёв личного состава — стучать на что-то нельзя, ты же не крыса. Но настучать всё равно некому, солдат не имеет права иметь телефон. ВДРУГ ОН ВЫДАСТ ВРАГАМ ГОСТАЙНУ.
Телефоны срочникам выдавали только по выходным, чтобы связаться с родственниками. Этим коммуникация с внешним миром ограничивалась. Зато не ограничивалась и даже поощрялась чисто армейская традиция воровства, знакомая всем, кто служил [автор подтверждает феномен личным опытом].
В армии считается хорошим тоном [тырить], и чем больше ты [стырил], тем лучше. Естественно, «[тырить]» никто не говорит, в армии «рожают». Поэтому десантное братство без зазрения совести рожало друг у друга тапки и вонючие носки.
А если ты родишь что-то из другой роты и принесёшь к своим, то ты будешь настоящим героем, без иронии. «Тихо [стырил], проклеймил [в армии на все личные вещи солдат, включая ремни и сланцы, ставят клеймо с их индивидуальным номером белой или чёрной краской] — называется «родил».
С едой, по словам Данакта, отдельная история — её либо мало, либо много, но в последнем случае это «малосъедобный мусор». Недостаток питательных веществ вкупе с перманентным отсутствием отдыха всю службу сказываются на когнитивных способностях, физической заторможенности и растущей агрессии солдат.
Все сослуживцы худели на глазах, главными жизненными ценностями постепенно становились сон, еда и сладкое. Офицеры с контрактниками за это ненавидели срочников. Они искренне считали, что всех срочников специально набирают тупыми, ленивыми и чтобы они любили пожрать.
Но потом они шли домой ужинать, принимать душ и отсыпаться после рабочего дня. А вот срочники нет.
С материальным положением срочников в части Данакта тоже было не всё гладко.
Солдат срочной службы ежемесячно получал две тысячи рублей, половину из которых принуждали отдавать в «ротную кассу», которая затем распиливалась между офицерским составом. В роту для вида что-нибудь покупали, туалетную бумагу, например. Её, кстати, на самом деле выдают бесплатно.
Оставшиеся деньги срочник тратил на сладкое в магазинчике на территории части. Но, как я писал, на улицу в учебке выходить запрещено, так что за поход в «балдырь» сержанты взимали ещё по сто рублей.
Казармы в учебке были отремонтированные, только покрашенные, рассказал Данакт. В спальном помещении висел плазменный телевизор, который нельзя было включать. В новенькой чайной комнате постоянно был чай, который нельзя было пить (к слову, пить в армии нельзя даже из личной фляжки, потому что она должна всегда быть полной).
В бытовой комнате хранились новенькие утюги, которыми нельзя было гладить форму. Новые отопительные батареи находились по всей казарме, но их отключали по ночам — даже зимой.
Вся рота в первый же месяц переболела всеми инфекционными заболеваниями, какими только можно. Ещё и вспыхнула эпидемия ветрянки — из-за посаженного иммунитета. Многие болели по два раза при условии, что уже переболели в детстве. Санинструктор лечила всех мёдом.
После четырёх месяцев учебки, где будущие десантники должны были научиться водить БМД и стать механиками-водителям, солдаты, как утверждает Данакт, научились только воровать и отлынивать от физической работы.
Несколько заездов на технике на бумаге ловко превращались в огромное количество накатанных часов, ведь документооборотом в роте тоже занимались срочники, которым это поручали делать.
По окончании обучения всех срочников распределили уже по боевым частям. Данакта отправили в Рязань, и через три месяца ему позвонил товарищ из омской части. Это была та самая военная часть, в которой в 2015 году обрушились казармы и погибли 24 солдата.
Он сказал, что обрушилась четырёхэтажная казарма в месте, где я спал четыре месяца.
24 молодых парня ни за что погибли в мирное время, родители, которые приезжали к ним на присягу, ещё даже не успели уехать из города.
А всё потому, что какие-то военные успешно распилили бабки, которые должны были пойти на капитальный ремонт, и провели косметический, сделав и так тонкие стены ещё тоньше. Мне повезло, что я служил зимой, и стены на тот момент просто-напросто замёрзли.
Сослуживцы тех ребят всю ночь доставали их из-под завалов. Но старшина моей бывшей роты на своём веку и не такое видал, подумаешь, казарма развалилась. Так что по наступлению утра он просто повёл всех на стрельбы, которые были по расписанию. Приказ есть приказ.
Сам же Данакт после перевода в новую часть начал себя плохо чувствовать, но в армии так заведено, что если ты обращаешься за медицинской помощью, то теряешь уважение.
Офицеров вроде штрафуют, если кто-то заболел в их подразделении. Ну они и прививают культуру того, что солдат всегда должен быть здоров, иначе он «моль» и «калич». Солдаты хавают.
Данакт терпел до последнего, после чего вдруг потерял сознание на построении. Его отвезли в санчасть, где поставили диагноз «острый бронхит» и отправили в военный госпиталь, а там уже выяснилось, что у него двусторонняя пневмония.
Парню это тогда показалось забавным, но позже он понял, что армейский уклад сильно сказывается на умственных способностях людей.
Я часто вспоминаю историю, которую нам рассказывал командир роты в Омске.
«Эх, вот, помню, собрались за столом с женой, её отцом и братом. Я вот им рассказываю про службу, а они ничего не понимают, да всё о своём болтают. Так что оставайтесь, ребята, по контракту служить, чтобы можно было найти темы для разговора с нормальными мужиками».
Да и сам Данакт около года после службы гордо рассказывал знакомым об армии и ходил в тельняшке.
Но я не рассказывал знакомым, как я [испортился] к концу службы, как обращался с младшим призывом и как забивал на товарищей, которым нужна была помощь. И я не чувствовал вины — после года службы многие вещи казались вполне обыденными. Страшно подумать, что было бы через два года.
Были и хорошие моменты — прыжки с парашютом и полевые выходы казались военнослужащим настоящим глотком свободы.
Что мне дала служба в армии? Грыжу межпозвоночного диска, пару протрузий, софтскиллы для общения с различного рода маргинальными элементами.
А также бесценный опыт, который до конца моей жизни будет подсказывать, что, даже если тебя окружают потрясающие люди, на свете всё ещё есть [плохие] — и их больше, чем ты думаешь. А возможно, это ты сам.
Я не праздную 2 августа, но забывать свой армейский опыт тоже не собираюсь, потому что в силу человеческих особенностей всё плохое быстро вытеснится хорошими воспоминаниями. Учитывая, что мне сейчас 24 года, выходит, что почти пять процентов моего жизненного опыта — это армия.
Служба в армии — узаконенное рабство, пережиток советского прошлого, диких времён, когда людей нужно было заставлять «защищать Родину», потому что те сами не хотели, видимо.
И с Данактом согласились многие пользователи Сети, включая служивших не только в ВДВ.
Парню не повезло с частью, но всё так.
Просто описали службу мужа, только пневмония односторонняя.
Всё так и было в 89-91 и не в ВДВ.
Некоторые могли согласиться далеко не со всем.
Сам профессиональный военный во втором поколении, сын тоже. Подпишусь под каждым словом, ну почти под каждым. Это взгляд только с одной стороны, есть другая, где из сопливых мальчишек вырастают настоящие мужики, ответственные и смелые, которые своими жизнями защитили других.
Правда, есть и те, кто верить в прочитанное отказывался.
Очень топорно. Понятно, кто заказал данный [бред]. Понятно, для чего. Либеральные гомосексуалисты армию ещё не демонизировали. Видать, наступило время. Интересно, почему именно сейчас. Возможно, имеем честь видеть начало большой антиармейской пропаганды.
Бедняжка, ну поди к маме, сопли мамочка подотрëт.
Если коротко, обычный срочник, который возомнил, что стал гуру по армии и ВДВ в частности. Таких в армию брать нельзя, сидел бы дома у мамы за ПК и пил бы пиво.
Вопросы к армейской службе возникают не только в России. В Германии парень купил на Ebay старый ноут, но он оказался слишком слаб для игр, зато мог уничтожить систему ПВО НАТО.
А командование Вооружённых сил Литвы приказало молодым бойцам стать незаметными, но те перестарались. Их сочли пропавшими без вести и начали искать, однако сделать это оказалось непросто, ведь солдаты продолжали выполнять боевую задачу.
