Жительница Кировской области Татьяна Гаврилова провела 16 лет в колониях и рассказала порталу «Медиазона» о своих годах заключения. Она говорит о жестоких избиениях сотрудниками ФСИН, убийствах и попытками «повесить» новые преступления на осужденных.
В 1999 году в возрасте 20 лет Татьяна была осуждена за убийство знакомого. По словам Гавриловой, он неоднократно ее домогался, что повторилось, когда она пришла к нему за своей подругой. На суде женщине дали отрицательные характеристики о том, что она наркоманка и алкоголичка. При этом она тогда была спортсменкой, «тягала штанги», что могла доказать грамотами и видеозаписями.
«Но у меня были очень влиятельные враги в городе. Так они мне сложили дело, и я поехала по этапу. Меня приговорили к 16 годам заключения», — рассказывает Гаврилова.
Убить помогли сотрудники ФСИН
Первым местом заключения стала ИК-28 Пермского края, где она сразу же попыталась обжаловать приговор. Но, по ее словам, сотрудники ФСИН отказывались отправлять апелляцию, обосновывая это ее отказом от сотрудничества с администрацией. Отношения стали накаляться — Гаврилову несколько раз избивали и сажали в ШИЗО.
Татьяна рассказывает, что сотрудники колонии заставляли заключенных брать на себя преступления, которых те не совершали, угрожая жестокими избиениями. Вскоре после ее прибытия в камере убили девушку. Это сделали заключенные из числа сотрудничавших с руководством после того, как работники ФСИН своими руками затолкали жертву к тем, кто угрожал ей убийством.
«Однажды утром я проснулась. П. задушили, ее тело положили в углу камеры. Утром пришел сотрудник. Весь бледный – труп увидел. В этот момент одна из убийц — Ф., достала штырь и хотела его проколоть. Ну, животное! Она, кстати, выйдет скоро. Мать собирается заколоть за жилплощадь», — рассказывает Гаврилова.
Поняв, что ей самой угрожает опасность, она решила любыми средствами выбраться из колонии, взяв ответственность за убийство на себя. Женщина рассчитывала рассказать свою версию прокурору, но тот заставил ее писать признание, несмотря на жалобы.
«Я хорошо помню свой выезд из колонии: меня в наручниках вели по коридору сотрудников с дубинками. С двух рядов меня били. Разбили мне башку. Хорошо помню, как один там урод стоял со спины… (плачет). Я тогда не выдержала — обернулась, плюнула ему в ****** (физиономию). Короче, своими ногами я не дошла до машины», — рассказывает она.
Спецкорпус кладбище
Оттуда Гаврилову отвезли в корпус для отбывающих пожизненное наказание, где по закону женщин быть не должно. Она была там единственной и провела в «спецкорпусе кладбище», как его называют, восемь месяцев. Татьяна выглядит достаточно мужественно, так что факту присутствия в корпусе женщины удивились внезапно понявшие это сотрудники.
«Мне стали предлагать взять на себя разные преступления…Про меня стали говорить, что я была чеченским снайпером и на блокпосту отстреливала наших…Мне объяснили, что я никогда не выйду на свободу. А если возьму это на себя, то смогу выйти по УДО. Я хоть и молодая была, но мозгов хватило не согласиться на это», — говорит она.
Следующим местом, куда попала Гаврилова, стала лечебница при ФСИН. Туда ее отправили, вспомнив, что в юности она состояла на учете в психоневрологическом диспансере. Избиения в лечебнице практически не практиковались, зато, по ее словам, кололи запрещенные препараты, в том числе, сульфозин — препарат, ранее применявшийся при шизофрении и сифилисе, одним из побочных эффектов которого являются сильные мышечные боли.
Гаврилова пыталась жаловаться и «выбегать к журналистам», за что ее посадили на «особый режим», применение которого в отношении женщин запрещено с 2003 года. При этом по бумагам она там не числилась. В камере, где она могла «сделать буквально два шага, а затем упиралась в стенку», Гаврилову заперли на полгода.
«Из колонии живой не выйду»
В середине 2007 года ее отправили в мордовскую ИК-2, где сразу же начались конфликты. Сотрудники предупредили, что наслышаны о ней, и выхватили сумку со словами, что она сопротивляется досмотру, порвали документы.
Гаврилову вызвал к себе в кабинет главный по безопасности в колонии и несколько раз ударил дубиной по виску, рассказывает она. Обороняясь, Татьяна зажала его с помощью его же галстука. На крик прибежали сотрудники.
«Бьют меня, а я держу. А мне терять нечего, я умирать собралась вместе с ним. Он это понял и приказал всем выйти из кабинета. Дал слово офицера, что больше меня никто тут бить не будет. Ну, я его отпустила. Он сел на диван и спокойно уже сказал, что из колонии я никогда живой не выйду. Детьми поклялся», — рассказывает она.
Ее отправили в ШИЗО. Сотрудник, провожавший заключенную до камеры, ударил ее сзади по голове, Гаврилова ответила ударом в живот. Оказалось, что это был начальник колонии. Ее прицепили наручниками к батарее и начали избивать, позже приехал ОМОН.
Два месяца Татьяна провела с сильными болями, от которых не могла спать. Ее спасло то, что одна из жалоб была принята уполномоченным по правам человека Владимиром Лукиным.
«В больнице были в шоке – к ним почти труп привезли, с трясущейся головой. В таком состоянии я продолжила строчить жалобы во все инстанции», — говорит Татьяна.
После этого ее отправили в психиатрическое отделение. Спустя по жалобе сначала приехал прокурор, а потом следователь. Последний с ее слов записал показания об избиениях. Дело возбуждать не стали, с формулировкой, что Гаврилова в момент дачи показаний «не осознавала своих действий».
«Я всех могу посадить»
Теперь она вышла на свободу и хочет дать ход всем жалобам, которых у нее накопилась «целая сумка». Речь в них идет об убийствах, списаниях трупов под видом болезней, доведения до самоубийств побоями и издевательствами.
«Я всех могу посадить с их помощью…Когда общественные наблюдатели заходят в колонию, у них слепятся глаза от того, какое все чистенькое, домики построены. И только одного они не замечают — людей в колонии нет. Все сидят на промзоне. Всех жалобщиков вывозят на больничку», — объсняет она.
