Когда я рассказываю людям, что работаю в благотворительном фонде, встречаю самые разные реакции, от беспричинного уважения до усмешки. Впрочем, чаще всего все сводится к следующему диалогу:
— Ой ты прямо в благотворительном фонде работаешь?
— Да, в благотворительном.
— У этой, актрисы, Чулпан Хаматовой что ли?
— Нет, в другом. Называется «ОРБИ», мы помогаем взрослым людям, которые перенесли инсульт, и их семьям.
-Что, реально помогаете? Или так? Мне кажется, все эти фонды только деньги отмывают.
— Может быть, кто-то и отмывает, но лично я, работая в отрасли и зная ее, ни одного такого фонда не встречала.
Недоверие к благотворительным фондам и некоммерческому сектору в целом хоть и расстраивает, но понятно. Так сложилось исторически. Благотворительность была хорошо развита в царской России. Стоит только вспомнить меценатов Морозовых и Строгановых, которые строили на свои средства дома для сирот, больницы для бедных и даже галереи. Но Советская эпоха перемолотила все сферы жизни, начисто стерев с лица новой страны благотворительность. Ведь как известно, в СССР не было инвалидов, так кому тогда нужны благотворительные фонды?
Так новая российская благотворительность родилась чуть больше 20 лет назад с распадом СССР и прошла не самые простые этапы становления. Да, были фонды, которые занимались не тем, чем должны были бы, и наложили огромный негативный отпечаток на всю отрасль. Также как и бизнес, появившийся в бесконтрольные 90-е до сих пор в умах большинства россиян — воплощение беспредела, грубой наживы и воровства. А ведь есть много компаний, которые занимаются социальным предпринимательством, или просто работают честно и платят белые зарплаты, строят для детей своих сотрудников детские сады, вкладываются в образование персонала. Но печать 90-х до сих пор витает над ними, подпорченную репутацию восстановить им так же сложно, как и благотворительным фондам. Тысячу раз права народная пословица «Береги честь смолоду». Та же ситуация и с благотворительностью: даже 10-15 лет честной и эффективной работы не изменят полностью мнение россиян о ней. И в этой ситуации поможет, наверное, только время и открытость фондов.
Мы редко рассказываем о своей работе, успехах и проблемах. Не успеваем это сделать. Ставя на чашу весов срочные дела (а они у нас почти все срочные), вместо написания пресс-релиза и общения со СМИ, мы, скорее, поедем за памперсами или лекарствами на другой конец Москвы, ведь они нужны нашим подопечным именно сейчас.
Поэтому меня искренне радуют такие колонки в СМИ, как эта, где хотя бы раз в неделю мы можем немного приоткрыть завесу тайны и рассказать о своей работе. Поэтому я откладываю каждым воскресным вечером все дела, лень и сажусь писать следующий текст о том, что происходит в нашей новой, еще неопытной, но очень интересной отрасли.
