Северная столица кажется преувеличенно красивой не только снаружи. Местные обитатели уверены, что выдающаяся архитектура и специфические местные традиции воспитывают особый тип людей, которые никогда не переступят определённую черту. Недавние события заставили Станислава Елисеева поверить, что это — прекраснодушное заблуждение.
Прежде всего, надо оговориться, я прожил почти всю жизнь в бывшей столице Российской империи и всё описанное ниже — сугубо персональные, глубоко субъективные переживания и соображения.
Эпизод первый: на прошлой неделе соцсети обсуждали колонку «глянцевой журналистки» Карины Добротворской «Невкусные люди». Там она рассказывает, что вычёркивает из жизни людей, которые отказываются быть гурманами. Особенно вдохновил читателей пассаж о том, как автор(-ка) заставляла своих детей с раннего возраста питаться haute cuisine, используя родительский шантаж, и однажды её отпрысков даже стошнило от мишленовских улиток, устриц и сорбета: «Так что воспитание их гастрономических чувств не было гладким». (Ныне подросшие дети раньше уже рассказывали, что несколько лет подряд прятали от мамы конфеты, шоколадки, чипсы и прочие антигурманские радости). В колонке Добротворская даже заявила, что мужчина, который не ценит высокую кухню, не может быть хорошим любовником, а также привела пример того, как рассталась с одним из бойфрендов, застав его за ночным поглощением колбасы.
Эпизод второй: в начале сентября известный певец Сергей Шнуров, который по традиции считается последним рокером и главным возмутителем спокойствия в русской музыке, предстал в неожиданном качестве: ведущим ток-шоу «Про любовь» на «Первом канале«. Замазанный толстым слоем тонального крема, с аккуратным бобриком, в узеньких брючках Шнуров изображает что-то среднее между грубым Гордоном и всепонимающим Малаховым. Передача новая, смысл — старый и одинаковый на всех трёх китах российского ТВ. Унылая студия, аплодисменты наёмных зрителей, комментарии фальшивых экспертов — ведущие препарируют отношения каких-то несчастных, для которых публичная порка на «Первом» — главное событие в жизни. Новизна формата (полагаю, именно так полагают создатели) в том, что это шоу «добрее» других, но какая разница.
Обе эти истории имеют самое прямое отношение к внутреннему мифу петербуржцев о себе, как об особом типе людей. Мало кто из местных признается в этом вслух, но считается, что настоящий уроженец дельты Невы, получивший хорошее образование и правильную прививку локального скепсиса, на всю жизнь и в любых обстоятельствах сохранит чувство вкуса, меры и прекрасного. Он может заработать много денег, сделать успешную карьеру, стать знаменитостью всероссийского масштаба, переехать в особняк и благополучный пейзаж, жить счастливой полноценной жизнью, но он никогда не потеряет характерной самоиронии, лёгкой насмешливости в первую очередь по отношению к самому себе, которая всегда удержит его от того, что по-русски называется «пошлость».
Естественно, любой сразу вспомнит несколько опровергающих примеров (Рынска, Собчак, аппарат президента), но миф на то и миф, что живёт не за счёт статистики, а за счёт героев. У каждого они свои. Для меня олицетворением такого непробиваемого петербуржского типа, который никогда не и которым можно гордиться, были два человека: Шнуров и Добротворская.
Стороннему человеку может показаться, что Шнур — прямая противоположность всему петербуржскому, однако на самом деле его мастерство во владении словом обусловлено, конечно, местом рождения и средой воспитания (читайте внимательно интервью и биографию). Маска пьяницы, бабника и дебошира — умелая эксплуатация потребности в искренности и острого дефицита энергичности на российской поп-сцене. Впрочем, половина таланта знаменитости — хорошо писать, петь, играть, смотреться в кадре, вторая половина — не испортить себе репутацию нелепым высказыванием или поступком. Шнуров до недавнего времени аккуратно обходил все лужи, выстёбывал любые серьёзные вопросы. Занимался клоунадой, но не был объектом насмешек. Редко появлялся на телеэкране. Исключение — ролики «Аликапс», которые рекламируют больше концерты «Лениграда», чем средство.
Еще до начала нового телевизионного сезона у меня случился спор с умным человеком, который хорошо знает Сергея. Мой оппонент утверждал, что Шнуров настоящий нонконформист, я же говорил, что он конформный шоу-бизнесмен, но хорошо держит образ. Противник в итоге заявил: Шнуров — неформал, поскольку при общероссийской популярности на «Первом» его не показывают.
Ну и вот, напророчили, теперь он — коллега Малышевой, товарищ по цеху Диброва. Это пошлость, настолько нелепый faux pas, что даже как-то неловко. Описывая историю в духе самого героя — если долго вертеть шоу-бизнес на х.. и получать за это бабки, то в какой-то момент обнаружится, что на самом деле ты — отличный пропеллер.
Вторая история посложнее: для начала, Карина Анатольевна Добротворская не просто «глянцевая журналистка», а President and Editorial Director of New Markets and Brand Development, Conde Nast International. Или так, она — легенда Петербурга. Карина Закс окончила ЛГИТМиК в конце 80-х, считалась очень талантливым театральным критиком и точно была одной из первых красавиц в академической среде Санкт-Петербурга. Вышла замуж за Сергея Добротворского, которого многие считают самым ярким российским кинокритиком и киноведом того времени. Они были невероятной парой, но в 1997 году развелись, он умер, она уехала работать в Москву. Начала простой журналисткой в Vogue, прошла все ступеньки карьеры в российском отделении издательского дома Conde Nast, возглавила его, а в 2013 стала бренд-директором транснационального холдинга и теперь живёт между столицами мировой моды. Почему-то хотелось ей гордиться: бывает же так, что обычный человек, которого ты знал лично, своим талантом пробил себе дорогу к самым вершинам — как в голливудском кино. Потом вышла её книга «Блокадные девочки»: пронзительный сборник монологов женщин, которые пережили страшные годы в Ленинграде. Яркое свидетельство того, что на пике гламурного успеха Добротворская помнит, откуда она. Следующей стала книга «100 писем к Сереже»: разговоры с умершим 17 лет назад первым мужем. (Добротворский умер от передозировки героином через несколько месяцев, после того, как Карина ушла от него к другому). И нет, она не забыла ничего, а многие годы жила с незаживающей раной. «100 писем» хвалили: выразительность, хороший стиль, предельная, надрывная искренность. Какая глянцевая дама на такое способна?
И вот колонка про гурманство. Проблема которой вовсе не в тезисе о том, что haute cuisine — это искусство, а все кто против — унтерменьши (как минимум сексуальные инвалиды). И даже не в том, что это манифест провинциального мещанства, дорвавшегося до больших буржуазных удовольствий. Хуже содержания, возможно, название: «Невкусные люди». Мало того, что это уродливая вульгарность, но эти слова написала ленинградка, автор книги о Блокаде. Простите, какие люди?! Серьёзно?
Можно спорить, всерьёз это или троллинг (Зачем? В сторону кого?) В любом случае, это не просто faux pas, это за гранью. Не в первый раз, кстати, просто я раньше не замечал. Вот ещё одна эскапада, крайне двусмысленная в свете личной биографии автора.
На примере Шнурова и Добротворской, увы, как раз хорошо видно: получив от жизни всё, что хотел, — умный, образованный петербуржец точно также может потерять, теряет чувство меры, вкуса и прекрасного, как и все остальные. В упоении от своего успеха напрочь лишается здоровой самоиронии. Полагаю, сложно назвать это большим открытием. Просто ещё один красивый миф разрушен. Что, наверно, и хорошо.
