Американцы выяснили, что к протестам их призвал Лев Толстой. Похоже, его книги намекали на это весь карантин
Издание The New York Times выяснило, что время коронавирусного карантина жители США потратили в том числе на изучение трудов позднего Льва Толстого, что, похоже, частично привело к протестам по всей территории страны. Оказалось, что на американцев влияет не только монументальная «Война и мир», но и менее известные произведения отечественного писателя. Люди уверены, что и в «Смерти Ивана Ильича», и в «После бала» призывают к восстанию против государства с полицией.
Первую половину 2020 года можно было бы охарактеризовать одним словом — пандемия. Больше всего от коронавируса COVID-19 пострадали жители Соединённых Штатов Америки — в этой стране за всё время заразилось почти два с половиной миллиона жителей, а 1,3 миллиона инфицированных насчитывается и в конце июня. Однако ещё 26 мая общественная повестка переключилась с COVID-19 на протесты против полицейской жестокости и расизма из-за гибели жителя Миннеаполиса Джорджа Флойда.
Как пишет The New York Times, у двух этих громких явлений в жизни заокеанского и мирового сообщества может быть одно связующее звено — Лев Толстой. Неожиданно? В материале под названием «Лев Толстой против полиции» (Leo Tolstoy vs. the Police) авторка Джен Луиз Уилсон напоминает, что в США вообще-то образован целый культ вокруг «Войны и мира». А карантин только помог людям освоить роман-эпопею быстрее — 1200-страничное издание участники марафона проглотили за 85 дней.
Однако Джен Луиз «Война и мир» при всей своей «литературной силе и физической мощи» показалась недостаточно радикальной, поэтому ей она предпочла 70-страничную повесть «Смерть Ивана Ильича», выпущенную в 1886 году и за почти полтора века признанную лучшим примером короткой прозы из-под пера Толстого.
В статье Уилсон отмечает, что проза и эссеистика Толстого тех лет нашла отклик у людей на карантине и после него по простой причине: персонажи Льва Николаевича как раз находятся в сомнениях, которым подвержены люди на стыке социальных и экономических проблем. Кстати, на помощь протестующим против полицейского произвола вместе с классикой литературы приходят даже тролли.
Всё это выявлено COVID-19 и убийствами со стороны полицейских. И вдохновляет беспрецедентное число людей начать подвергать сомнению некоторые из основополагающих мифов этой страны [США]. Призывая перестать спонсировать полицию, многие впервые в жизни задаются вопросом не только о том, как функционируют наши институты, но и о том, должны ли они вообще существовать.
Другим примером для Джен Луиз стал «После бала» — рассказ, который свет увидел только после смерти Толстого. Но именно в нём авторка видит основополагающий смысл философии писателя. В ключевой сцене герой произведения Иван Васильевич видит, как наказывают татарского офицера. По мнению Уилсон, это рождает у него вопрос.
Можно ли жить в обществе, где такое насилие не только совершается, но и санкционируется государством.
Дальше она проводит параллели с реальностью 2020 года и заключает, что участники протестов, так же, как и Лев Николаевич, идут против насилия в обществе.
Мольба: «Помилуйте, братья» [фраза татарского офицера] будет преследовать Ивана Васильевича всю оставшуюся жизнь, как сегодня нас преследуют мольбы о воздухе, о «маме» [помимо фразы «Я не могу дышать», Джордж Флойд также звал маму и просил воздуха]. Мы должны отвечать на эти мольбы любовью, что, как напоминает нам Толстой, означает крушение противоположности любви.
И, похоже, революционными течениями, запрятанными в произведения Толстого, в США увлечены действительно многие — под хэштегом #TolstoyTogether («Толстой вместе») можно найти впечатления людей от чтения «Войны и мира», но люди и без этого рассуждают о влиянии «позднего» Льва Николаевича, то есть как раз того, что написал «Смерть Ивана Ильича» и, в особенности, «После бала».
Ура! У меня есть раздел в моей книге о его великолепной критике смертной казни, “Не могу молчать” — совершенно забытая часть его [творчества].
Обожаю эту часть! Нам всем не помешала бы доза Толстого:
«Мольба «помилуйте, братья» будет преследовать Ивана Васильевича всю оставшуюся жизнь, как сегодня нас преследуют мольбы о воздухе, о «маме».»
Это потрясающе и касается радикального позднего Толстого, который есть и всегда был моим любимым Толстым!
Но произведения классика отечественной литературы — не единственный русский след на протестах в Соединённых Штатах. Американцы вычислили шпиона в полицейской форме на мирном шествии в Хьюстоне, но подумали не о той проблеме.
А вот актёр Джон Бойега от лишних глаз совсем не скрывался. Правда, протестовал он по эту сторону океана – в Лондоне. Его вновь, как и в «Звёздных войнах», признали генералом Сопротивления. Но похвала от Disney перевернула ситуацию.
