Что происходит в редакции «Эха Москвы», зачем главреду Алексею Венедиктову помощник Леся Рябцева, и кому выгодно возмущение радиослушателей?
Немногим более полугода назад я шла от метро «Арбатская» в Дом журналистов, где должна была состояться историческая встреча главы «Газпром-медиа» с коллективом журналистов «Эха Москвы» во главе с Алексеем Венедиктовым. Беседа предстояла сложная: Лесин требовал увольнения ведущего «Эха» Александра Плющева за неловким образом сформулированный вопрос в Twitter по поводу смерти сына главы президентской администрации Сергея Иванова, Венедиктов отказался это делать наотрез, после чего Лесин пригрозил отставкой самому Венедиктову.
Я шла мимо каких-то незнакомых людей, стоявших на ноябрьском ветру с плакатиками «Руки прочь от «Эха». Параллельно собирались какие-то подписи в соцсетях, а Венедиктов еле успевал ретвитить сообщения от самых разных людей в свою поддержку.
Чуть более полугода спустя примерно те же люди, которые стояли тогда с плакатами и подписывались в поддержку Венедиктова, создают группы, в которых предлагают объявить «Эху» бойкот, и теперь сами требуют от него увольнения сотрудника, а именно его помощника Леси Рябцевой, тексты которой активно не нравятся и читателям, и журналистскому сообществу. Более того, именно тексты Рябцевой назвал главной причиной своего увольнения основатель «Эха», ныне – его ведущий Сергей Корзун. Доброжелательные слушатели уже даже успели обвинить Венедиктова, что он действует по заказу Кремля, сознательно уничтожая радиостанцию и, в общем и целом, занимаются сейчас ровно тем же, в чем обвиняют Кремль: давят на главного редактора с целью изменения редакционной политики.
Венедиктов увольнять Лесю категорически отказывается, напоминая историю с Плющевым, и отмечает, что сайту «Эха» и радиостанции нужна аудитория, а Леся помогает эту аудиторию наращивать, так как ее эфиры и блоги привлекают внимание.
Сразу замечу, что для того, чтобы закрыть «Эхо Москвы» или испортить ему репутацию, есть куда более эффективные и менее трудозатратные способы, чем тот, в котором обвиняют Венедиктова благодарные слушатели. Примеры этих способов мы регулярно видим по всей стране: отнять лицензию, сменить главного редактора (старый может хоть до гробовой доски оспаривать свое незаконное увольнение), назначив на место Венедиктова Габрелянова, продать «Эхо» Габрелянову и так далее.
Венедиктов обо всех этих способах, безусловно, хорошо осведомлен. А еще он наверняка точно осведомлен о другом пиар-ходе, который довольно часто применяет власть. Эта технология носит название «дымовая завеса». В прошлом году внутренняя политика страны совершенно исчезла из повестки дня в силу все-таки объективных международных причин, поэтому обратимся к опыту 2013 года. Если провести простой анализ думской повестки дня в дни принятия различных скандальных законопроектов, то можно узнать, что в такие дни Госдума принимала не менее важные и потенциально скандальные законопроекты, остававшиеся на фоне общественного шума вообще никем не замеченными.
Например, принятие российского ответа на «акт Магнитского», так называемого закона Димы Яковлева, закончилось большим скандалом и многотысячным митингом протеста. Однако именно в день рассмотрения этого закона Госдума в окончательном третьем чтении приняла другой важный проект – поправки в закон «Об образовании», которые ввели, в частности, обязательные курсы основ религиозной культуры и светской этики. Утвержденные депутатами положения образовательного закона помимо прочего делают системой практику дополнительных «платных образовательных услуг». Однако этот документ, который касается большинства россиян, вызвал интерес в основном у людей, связанных со сферой образования.
То же самое произошло в зале пленарных заседаний 13 июля, когда принималось сразу два громких законопроекта. На фоне возвращения статьи «Клевета» в Уголовный кодекс и объявления некоммерческих организаций с западным финансированием «иностранными агентами» прошло незамеченным утверждение в третьем чтении важных поправок в федеральный бюджет на 2012 год и на период 2013—2014 годов.
Пристального общественного внимания удостоились, например, законопроект о «пропаганде гомосексуализма» среди несовершеннолетних и антитабачные инициативы, однако почти незамеченным осталось создание Росфинагентства – корпорации, получающей право на операции с огромными казенными средствами. Причем все эти три проекта Госдума одобрила в один день – 25 января. Как выяснилось позднее, никакой необходимости в ускоренном рассмотрении «антигейского закона» у парламентариев не было: во время думского заседания одна из наиболее ярых сторонниц этого документа Елена Мизулина сообщила, что поправки ко второму чтению будут приниматься аж до конца мая.
Причем тут «Эхо»?
В отличие от доброжелательных слушателей из соцсетей, я читаю на сайте «Эха» не только блог Леси Рябцевой и слушаю не только ее эфиры.
«Эхо Москвы» остается единственной радиостанцией, которая все еще может приглашать (и делает это) к себе в эфир Алексея Навального. Такие ведущие «Эха Москвы», как Сергей Пархоменко, Юлия Латынина, Евгения Альбац посвящают свои эфиры самой, наверное, неприятной для Кремля теме: роли России в событиях вокруг ДЛНР, расследованию сбитого прошлым летом там малайзийского «Боинга», аресту российских бывших или не бывших военных из спецназа ГРУ и так далее. На сайте «Эха» републикуются доклады «Путин. Война» и фильм «Открытой России» о Рамзане Кадырове. При этом в мониторинг обсуждаемых и волнующих общество тем в соцсетях все эти эфиры просто не попадают ни для власти, ни для оппозиции, потому что аудитория «Эха» занята обсуждением блогов Леси Рябцевой. Поэтому обвинять Венедиктова в плохом знании своей аудитории, возможно, не стоит. Может быть, напротив, он ее знает слишком хорошо, в том числе, самую высочайшую аудиторию.
И последние два момента.
Первое. Лично мне доводилось работать в медиа, которое оказалось в «сложной ситуации». Я хорошо помню, что тогда для сотрудников медиа не было ничего хуже, чем наблюдать постоянное обсуждение этой ситуации в соцсетях (очень далекое от реально происходивших событий) со стороны благодарных читателей и коллег-доброжелателей.
Второе. Вас когда-нибудь травили в школе, когда Вы оказывались по каким-то причинам слабым звеном? Или Вы когда-нибудь участвовали в такой травле? На практике с этим сталкивались почти все. Некоторые (я, например) сталкивались с этим и во взрослом возрасте. С тех пор я никогда не участвую ни в каких кампаниях общественного порицания, как бы меня лично не задевал предмет кампании. Можно как угодно относиться к Лесе, можно любить или не любить ее как журналиста, как девушку, как человека. Но то, что сейчас пишет о Лесе аудитория «Эха», куда более отвратительно, чем любая ее колонка и любой ее эфир. Я лично могу как угодно относиться к ней, как к представителю профессии, но в данной конкретной ситуации ей по-человечески сочувствую.
Обсуждение же версий относительно частной жизни человека является в публичном поле и вовсе недопустимым.
Автор текста — специальный корреспондент Znak.com Екатерина Винокурова для Medialeaks
