Парень пытался откосить от армии, ссылаясь на здоровье. Но вляпался в историю, изменившую всю его жизнь
Пользователь твиттера в длинном треде рассказал, как боялся попасть в армию, но случайно оказался в психиатрической лечебнице и пожалел о нежелании служить. Дальнейшая цепочка событий «украла» у него почти четыре года жизни. Однако в Сети жалобу приняли за насмешку над здравым смыслом, а его превратили — небезосновательно — в злодея.
Твиттерский по имени Дмитрий Валькович в субботу, 11 июля, решил в длинном треде в социальной сети рассказать, как чуть не попал в отечественные Вооружённые силы, но вместо этого оказался в ещё более незавидном для себя положении. Появившаяся возможность откосить от службы и собственная глупость привели его к тюремному заключению, забравшему несколько лет жизни.
Ровно десять лет назад я вернулся к жизни, нормальной человеческой, без ежеминутного страха, без необходимости контролировать каждое слово и действие, и даже каждый жест. Это будет тяжёлый тред. Но он мне нужен, я стал забывать, а забывать нельзя.
Ещё 14 лет назад Дмитрий из сложившейся тогда ситуации не видел другого выхода, кроме похода в армию. Но такая перспектива его не слишком радовала. Впрочем, по словам Вальковича, цепочка событий, начавшаяся за дверью военкомата, отняла у него не два года, а «наказанием» стала вовсе не служба Родине.
Март 2006-го. Я стою в двух метрах от двери военкомата и курю третью. Дверь железная, зелёная, обычная военкоматовская дверь, но как же я боюсь её открывать. Я понимаю, что за ней меня ждёт жесть. Но я никак не мог знать, что, открыв её, я потеряю почти четыре года жизни.
Я возвращался в этот момент, где я курю третью возле двери, миллионы раз. Я проживал это всё миллионы раз, но так и не нашёл пути, при котором всё разрешилось бы безболезненно.
В том, что я оказался в ситуации, когда у меня не было иного выхода, кроме как войти в эту проклятую дверь, целиком и полностью виноват был я сам. Мне 22, у меня просроченный паспорт, я бросил универ и живу в полнейшем вакууме.
Парень отметил, что тогда его поддерживал примерно никто, однако в военкомате ему всё же дали шанс спастись от столь нежеланной армии.
Со мною нет никого. Маманя поимела микроинсульт и убежала из больницы реабилитироваться к подруге в Клин, лишь бы мы её такой не видели. Сестра только родила, брат встретил будущую жену. Без паспорта дальше я жить не мог, а из паспортного [стола] меня гнали в военкомат.
Тянуть дальше не было никакого смысла, я открыл дверь. Мне казалось, что меня сразу с порога отправят в войска, но нет. Мною вообще не особенно заинтересовались и отправили сидеть перед кабинетом. За 40 минут ожидания я изучил все плакаты, и страх мой утихомирился и задремал.
Потом меня позвали в кабинет. Я поговорил с девушкой Евгенией, которая долго не могла отыскать моё дело. В этом самом деле имелась приписка карандашом, смысл которой сводился к тому, что не мешало бы, прежде чем мне давать в руки автомат, проверить меня на вменяемость в дурдоме.
Дмитрий по-настоящему обрадовался и решил, что эта возможность оградит его от службы. Армии он боялся в том числе потому, что в то время считал себя интеллигентным студентом-культурологом, а в войсках, по его мнению, они — первые в очереди на раздачу дедовщины. Увы, интерьер «дурки» не восхитил Вальковича. К тому же, оказалось, что ему придётся ночевать в ней минимум неделю.
Я даже слегка обрадовался, подумал, что, возможно, смогу показаться дурачком и не попасть в армию таким вот способом. Совершенно не хотелось сдохнуть от побоев в великой армии, в которой тогда служили не год, вроде, два тогда было.
Вообще, Женя из военкомата, тупая дура, говорила мне, что обследоваться можно будет амбулаторно. Я пробил себе в Смоленске ночлег и развлечения. Но оказалось, что призывников негласно первую неделю не выпускают за пределы отделения совсем.
Что всё плохо, я стал догадываться, когда меня санитар заводил в отделение, открывая и закрывая на хренову тучу засовов третью дверь подряд.
Нашёл в ЖЖ фотографии этой самой больницы. Уверен, что в таких условиях ты никогда не вылечишься, можешь только окончательно поехать крышей.
Автор уверяет, что в отделении он встретил достаточно психически нездоровых людей, но познакомился и с «адекватными, которые помогли ему освоиться». Правда, они лишь проходили комиссию в этом месте, а в передрягу Дмитрий влип с другими людьми.
В обед под некое подобие бефстроганов мы припили. А к вечеру стали подъезжать убывшие на побывку и привозить алкоголь и еду. Оказалось, это местная традиция.
Мы знатно ужрались, и нас потянуло на приключения.
Сестрички стали нас разгонять, потому что отбой, и нужно укладываться.
Но хрен-то там. Мы притворились, что укладываемся. Но спустя минут 20 собирались толпой в рыл восемь и ушли продолжать веселье через окно.
Как же, чёрт возьми, я хочу вернуться и никогда в него не выходить.
Хоть и одна из главных заповедей, вбиваемых мне в голову Маманей с раннего детства, — «Не жалей никогда и ни о чём». Но как можно не жалеть о трёх с половиной потерянных годах?
В 22:30 я вышел в окно (первый этаж, не переживай), а к часу ночи я уже сидел в линейном отделе на опознании.
Цепочка событий привела Вальковича и его подельников сначала к случайному прохожему, который, по иронии судьбы, направлялся в место прохождения альтернативной воинской службы, а затем они добрались и до изолятора временного содержания. Именно оттуда Дмитрия отправили в тюрьму.
Любой сиделец будет усираться, доказывая вам, что не виноват и не совершал ничего противоправного, я не исключение.
Мы пьяной толпой побили случайного прохожего по неясной мне до сих пор причине.
Поймали четверых, сразу.
Через два часа мы были в Заднепровском РОВД. Я в обезьяннике, мои подельники по камерам. Ну это типа, чтоб мы не договорились о показаниях. Я очень хотел курить. Но полицейские меня в ответ на просьбы посылали куда подальше. Вывели только утром.
Сам автор не верил, что за проступок он понесёт достаточно тяжёлое наказание.
Тем не менее, днём нас отвезли в ИВС, а через день в суд, после него в СИЗО. Смоленский централ, где я в последствии пробуду 10 месяцев. Похудею на 40 кг, двинусь разумом, увижу совершенно страшное и отвратительное и перестану быть собой.
Первый профессиональный обыск, голышом, с приседаниями и раздвиганием ягодиц. Страшно, стыдно, мусора орут и смеются, обсуждают. Потом сборка или этапка — камера безо всего, в которой мы больше часа ждали похода в душ, это обязательно, а потом столько же развода по камерам.
Очень хорошо помню обрезок хозяйственного мыла, который мне вручили в душе, оно не мылилось совсем. С ребятами, которые подельники, мы почти не разговаривали. Я был в какой-то прострации и не верил, что я вот тут моюсь в тюрьме, и быть мне тут минимум два месяца.
Но в начале мне очень даже повезло. Меня и Сашу, который малолетка, повели в корпус, который назывался «Американка», потому что выглядел как в американских фильмах — железные галереи на этажах, общее пространство до потолка без перекрытий, очень маленькие камеры, вроде как на двоих.
Но сидели в них минимум вчетвером. Было там по две двухъярусных кровати, туалет за перегородкой, которая прекращалась на половине пути к потолку, безо всяких дверей.
Фотографии Американки, которые нашёл. Это самый старый корпус тюрьмы, царских ещё времён.
В следующие десять месяцев Вальковича дважды переселяли, несколько раз избивали сокамерники, а иногда его основным досугом становилось глядение в окно. Лишь в течение этого времени парень настолько изменился, что даже забыл о том, что над ним ведётся суд — впрочем, повторная встреча с другими обвиняемыми и потерпевшим всё же произошла, а судья не стал искать Дмитрию оправданий.
За день до суда я подготовил одежду и попросил одного там цыгана побрить мне голову бритвенным станком. Естественно, я поехал на суд с лысой башкой в порезах и болячках. Потому что нечего такое делать в последний момент.
Суд был цирком. Был потерпевший, который просил нас посадить навсегда, был брат с женой. Были какие-то звуки от совершенно чужих мне моих подельников. Было моё нелепое последнее слово.
Через некоторое время судья объявил приговор. Мне дали шесть лет общего режима, и у меня явно в голове случился какой-то сдвиг. Я смотрел на себя со стороны и думал, ничего же себе пацану не повезло, и совершенно не ассоциировал себя с этим пацаном. Вернулся я к себе только в автозаке.
Места лишения свободы Дмитрий покинул по условно-досрочному освобождению в 2009 году, а в 2020-м люди хвалят его за то, что он вытерпел лишения, и предлагают написать книгу.
Дочитал до конца. Молодец, что не сгнил. И что написал это. Удачи тебе в будущем.
Что не тред, то очуметь!
Дмитрий, это жесть, а не жизнь у тебя! Пиши книгу однозначно!
Мощно написано, сложно даже представить, что молодой мальчишка прошёл через всё это. Надеюсь, что у Вас сейчас все хорошо и это только воспоминания из прошлого.
Правда, сам Валькович не считает это подходящим материалом для книги, а часть пользователей не уверена, что стоит положительно оценивать его многословный тред.
По треду видно, что вы себя жалеете как маленького мальчика и считаете наказание незаслуженным. Сами пишете: ничего ж себе, пацану не повезло. То есть, каким были, таким остались, ничего не извлекли, кроме страданий.
Чел по пьяни в группе дал люлей совершенно левому чуваку и удивился, когда его за это посадили. Ну да. Должны были медаль дать, наверное.
Какой же ты чудак на букву «М». Всё ***** в мире из-за такого безвольного мамкиного дерьма, как ты.
Несмотря на критику, тред Вальковича всё же научил чему-то других людей (как они уверяют). К примеру, некоторые нашли вескую причину никогда не употреблять алкоголь. Тем более с незнакомыми людьми.
Ну вот я и прочла очередной тред в твиттере, после чего ещё примерно на 300 процентов сильнее уверена, что никогда не попробую алкоголь.
«Думайте, с кем пьёте».
Запомните эти слова, ребята. Я тоже попадал в странные ситуации и ходил по краю, когда был маленький и глупый.
Если вы не знаете человека 5-10 лет, никогда не пропускайте с ним больше чем бокал пива, никогда не упускайте контроль над ситуацией.
Никогда не пейте и не бейте людей.
И если Дмитрия сомнительное правосудие, а вместе с ним и расплата за грехи, настигли сразу, то вот австралийского преступника не могли найти 40 лет. Уже немолодой бизнесмен выдал сам себя — оказывается, это он выносил банки во время обеденного перерыва. Но, кажется, такой перекус он выбирал неспроста.
Другой преступник умело скрывался от копов в укромном уголке — но, упс, один хлопок, и полиция уже рядом. Однако в выдаче своего положения виноват сам бедолага, ведь звук он издал совсем не руками.
