В воскресенье 1 марта десятки тысяч людей в Москве пришли на шествие в память об убитом Борисе Немцове. И как бы организаторы марша «Весна» не убеждали всех в соцсетях, что это просто перенесенный в центр антикризисный марш с добавленной траурной повесткой, на деле люди пришли исключительно ради Немцова. Это была минута молчания длиной в двухчасовой марш.
Как это обычно бывает, толпа людей, приехавших на шествие, скопилась еще в метро. Люди медленно продвигались к эскалаторам, оглядывались, выискивали своих. Многие пришли с цветами. Плакатов или листовок было еще не видно.
— Слава богу, сколько здравомыслящих людей идет, — ни к кому конкретному не обращаясь, говорит женщина лет под тридцать с букетиком белых тюльпанов.
После гудящего от разговоров и телефонных звонков метро площадь кажется невероятно тихой. Стоят активисты с плакатами, большая часть которых посвящена именно Борису Немцову.
Волонтеры раздают листы с надписями «Борись», «Нет слов», «Я не боюсь». Люди охотно их берут, даже слишком охотно: так дети подходят к промоутерам на улице, которые обделили их воздушным шариком, а ребенку очень хочется и он неловко просит об этом сам.
— Бумага хорошего качества. Добротный картон, — радуется мужчина лет под 45, которому удалось заполучить плакат «Борись».
Люди медленно продвигаются к рамкам. Идут молча. Единственный постоянный шум — это обращение полиции не толкать и не давить на впереди идущих.
Ощущение давящей тишины будет длиться весь марш. Даже те, кто пришел парами или компаниями друзей, почти не разговаривают друг с другом. Смотрят с любопытством по сторонам, фотографируют наиболее оригинальные плакаты, извиняются, если наступили кому-то на ногу. В остальное же время над потоком людей висит неловкое молчание.
Обычно на маршах люди много кричат, подхватывают лозунги, обсуждают друг с другом эти кричалки или же просто повестку дня. А сегодня все идут необыкновенно тихо.
Этот марш молчания все-таки пытались разбавить знакомыми с предыдущих митингов кричалками: «Нет войне», «Россия без Путина», «Россия будет свободной». Но очень немногие подхватывали эти лозунги, и они быстро затихали вдали. При этом люди как-то неловко оборачивались на соседей, если кто-то их них что-то начинал кричать в общем хоре. Оборачивались и как бы удивленно спрашивали «а зачем?».
— Чего они кричат? — очень скептично спрашивает пожилая дама с ленточкой триколора на рукаве.
— «Россия будет свободной», — отвечает женщине ее спутник.
— А-а-а, — кивает дама. — Когда-нибудь будет.
— Да ни хрена, — отвечает ей другой мужчина, который однако ушел от объяснений, почему не будет.
По ходу марша на обочине дороги стоит группа «дружинников», они обсуждают проходящих мимо, а между делом дают свою экспертную оценку политической деятельности Бориса Немцова.
— Успел он наворовать-то, еще когда в Нижегородской области губернатором сидел, — говорит один парень, поправляя свой нарукавник «дружинника».
— Так это ж в 90-е было. А я сейчас наоборот слышал, что его потом очень зауважали. Вон в Ярославле сколько людей цветы принесло. Нравился им, — отвечает другой.
— А что организаторы даже не взяли громкоговорители? — удивляется первый.
— Ну а что, правильно. Марш же траурный, чего орать, — отвечает ему коллега.
Шествие продвигается невероятно медленно. Люди начинают жаловаться друг другу на сырость, моросящий то ли дождь, то ли мокрый снег. Движение прекращается каждые десять минут. С реки дует промозглый ветер, пришедшие на марш пытаются закрываться от него плакатами и листовками.
— Колчак придет, порядок наведет! — орет группа молодых парней.
Люди удивленно оглядываются, на лицах видно не только непонимание, но и какое-то осуждение, что они нарушили общую тишину, прерываемую лишь гулом вертолета и дронов. «Кто-кто? Собчак?», — не расслышал кто-то кричалку. Его не поправляют. Движение снова остановилось, люди оглядываются по сторонам и задирают головы вверх, чтобы посмотреть на огромные дроны, кружащие над толпой.
Немногие пришли с детьми, но некоторые все же решились.
— Сколько? — спрашивает любопытная бабуля у молодого отца, который пытается за капюшон удержать непоседу-дочку.
— Год и три, — слышит она в ответ.
— А у меня правнук дома. Год и семь. Но мои не решились его сюда взять. Дома остались, — отвечает она.
— А что не решились-то?
— Да мало ли… — говорит бабуля и отворачивается, давая понять, что разговор окончен.
Колонна плавно сворачивает на набережную, уже на горизонте появился тот самый мост и те самые башни Кремля. На повороте видно море людей впереди и море российских флагов. Триколор повсюду: на древках, на плакатах, на лентах, на земле. Маленькие ленточки раздают волонтеры, их берет каждый второй: то ли не взять российский флаг рука не поднимается, то ли действительно хочется. Такого количества флагов, наверное, не было еще ни на одном шествии. Но что удивительно, они смотрятся довольно органично, хоть и сбивают с толку, учитывая, что марш траурный. Видимо, пытаясь убрать противоречие, на каждом флаге развевается прикрепленная черная лента. В этом уже можно усмотреть символизм. Люди как будто несут траур не только по Борису Немцову, но и по всей России.
— Мам, там на бумажке у тети написано «Борись с крысами». А кто такие крысы? — спрашивает маленькая девочка, которая уселась папе на плечи и наблюдает над людьми внизу.
— Под крысами, Лиза, подразумеваются те, кто все это устроил. Власти, — отвечает мама, не объясняя дочери, что такое «это», потому что девочка уже забыла про крыс и задрав голову вверх, тыкая пальцем в пролетающий дрон.
Редкие разговоры в основном начинаются тогда, когда колонна останавливается и люди терпеливо стоят. Кто-то начинает звонить родным, кто-то предвещает волну гриппа, кто-то обсуждает спецслужбы, кто-то тихонько говорит о причинах убийства и причастность или непричастность к этому Владимира Путина.
— Убийцу в отставку! — неожиданно гремит хор голосов где-то позади, еще за поворотом. Люди резко оглядываются, смотрят друг на друга, но воздерживаются от комментариев и даже ремарок «в сторону». Ничего. Снова тихо.
Видно, что первые ряды шествия дошли до моста. Видно опять-таки по большому числу больших развевающихся на ветру триколоров, вокруг же серая масса, серый мост, серое небо.
На набережной колонна разделилась на две, между которыми пролегла узкая полоса травы. По ней туда-обратно бегает волонтер и умоляет всех не ходить по траве, потому что организаторов могут за это оштрафовать. Люди с улыбкой смотрят на парня, который умудряется согнать с грязного (но все-таки не затоптанного) газона даже прессу с видеокамерой.
— Так да, скажут по телеку всем, мол, смотрите, пятая колонна траву вытоптала, — говорит молодая девушка своим друзьям, после чего все начинают смеяться.
— Пятая колонна, точно! Скажут, что устроили экоцид! — весело подхватывают тему ее спутники.
— Травкоцид! Гербоцид! Кто ж еще, как не пятая колонна, — смеются молодые люди.
Именно во время их смеха становится понятно, как это неуместно. И еще стало ясно, почему марш проходит по большей части в тишине — потому, что он на 100% памяти Бориса Немцова. И на Китай-город приехали не те, кто собирался в Марьино, а те, кто вышел ради убитого политика.
Мост уже метрах в пятидесяти. Полиция стоит плотно вдоль реки. Проходя мимо них, слышу:
— Странно, серой запахло. Спички что ли? — спрашивает один полицейский.
— Как к Кремлю подходим, так серой и пахнет, — озорно отвечают ему из толпы.
Удивительно, но чем ближе к мосту, тем больше марш перестает быть молчаливым. Лозунги подхватываются каждые 30 секунд. В основном, это «Нет войне», «Путин — убийца», «Путин — вор», «Долой власть чекистов». Кричалку, посвященную Борису Немцову, я слышала только одну. Это было «Борис мертв, Надежда в тюрьме». В участившихся выкриках против власти под стенами Кремля чувствуется что-то по-пацански залихватское. После каждого лозунга люди с любопытством смотрят на полицейских, мол, слушайте, мы против «вашего Путина» кричим, а вы молча смотрите. Люди как будто ждут их реакции, но ребята полицейские, как заметил один из участников шествия — почти дети, не реагируют ни на кричалки, ни на обращенные на них с вызовом взгляды.
— Я считаю, что кричалки — это атрибуты болельщиков. На «Антимайдане» то же самое кричали. Эти все «Не забудем, не простим». Стремно, — уверенно говорит мужчина с маленьким сыном за руку. И складывается ощущение, что он выразил вслух мысли всех пришедших, которые чувствовали неправильность и неуместность лозунгов с прежних митингов, в том числе потому, что тогда Немцов был еще живым.
Чем ближе к мосту, тем больше разговоров, как будто предыдущие полтора часа люди специально сдерживались и копили мнения до того момента, когда Кремль окажется у них перед носом. Все больше разговоров против власти, кто-то с надеждой говорит, что поскорее бы уже «Лебединое озеро» по телевизору включили. Вокруг люди одобрительно кивают головой.
Процессия медленно подходит к мосту, но по какой-то причине все встают опять. Видно, что люди замерзли и устали от постоянных остановок под моросящим дождем.
Наконец, зашли на мост. Люди с любопытством смотрят налево — посмотреть, сколько же людей еще идет за ними. Смотрят и направо — пытаются рассмотреть место, где застрелили Немцова. Кто пришел с цветами — кладут их, куда смогут. Полиция просит всех не останавливаться после возложения цветов, чтобы не устраивать давку. Судя по разговорам вокруг, очень многие принесли цветы или просто пришли на этот мост еще вчера — спустя несколько часов после убийства.
Уже прошли полмоста. Людей правда много. Начались разговоры о том, кто как будет добираться до дома. Как будто долг выполнен — на шествие пришли, а теперь пора возвращаться к привычным делам.
Справа надрывно кричат волонтеры от организаторов — просят сдавать флаги.
— Флаги направо, — хрипло кричит девушка. Пара человек из толпы зачем-то повторяет за ней эту фразу, как будто это очередная кричалка. Около девушки стоит штук пять древков со свернутым триколором, наглядно показывающим, что шествие закончилось. Идите домой.
В конце стало понятно, что организаторам марша «Весна» очень не хотелось оставлять полностью свои идеи антикризисного шествия. Но в итоге вышел диссонанс: люди пришли почтить память Немцова, а им постоянно подсказывали антиправительственные и оппозиционные лозунги, которые мы все слышали уже ни один раз.
Люди оборачиваются назад, делают фотографии подтягивающейся толпы. В воздухе висит какое-то непонимание и незаданные вопросы, а дальше делаются нерешительные шаги вперед с моста на Большую Ордынку.
«Это все?», «Прошли и домой?», «А дальше что?» — на все эти вопросы пришедшие десятки тысяч людей ответа не получили. Хотя видно, что им это было нужно.
Замерзшие люди ускоряют шаг. Все отчаянно спешат в метро. Потому что холодно, мокро, тихо. Потому что надо было вчера.
