Британец стал настоящей медицинской загадкой, когда у него на год пропало зрение. Врачи до сих пор не знают, что с ним случилось, а сам мужчина уверен в одном: как бы то ни было, сейчас он по-настоящему ценит свою жизнь и друзей.
В 2010 году Майкл Бёртон потерял зрение. Этот абсолютно необъяснимый случай привёл к тому, что ровно на год его жизнь радикально изменилась. Теперь Майкл решился рассказать об этом и поделился своей историей с британским интернет-изданием Metro.
Если у болезни и были какие-то начальные синдромы, Майкл их пропустил. Для него всё началось в декабре 2010 года, когда он обратил внимание на то, что его левый глаз видит не совсем ясно. Мужчина немедленно отправился к офтальмологу.
Бедняга чуть не упал в обморок, когда я сообщил ему, что не вижу ни одной из букв, которые он показывал мне, пока мой правый глаз был закрыт. На следующий день меня положили в больницу.
Вскоре выяснилось, что зрительные нервы Майкла начали опухать и его правый глаз тоже начал видеть всё хуже, но никто не понимал, почему это происходит. Врачи один за другим проверяли его зрение, тестировали, брали анализы на всё подряд.
Однажды утром медсестра взяла у меня кровь, и я спросил, на что её будут проверять. «СПИД, — сказала она и пожала плечами. — Никогда нельзя знать наверняка».
Майкла выписали, так и не разобравшись, что с ним происходит. На Рождество он поехал к родителям, понимая, что это может быть последнее Рождество, которое он увидит. Сначала парень отказывался верить, что слепнет. Но в домашней обстановке он вдруг наконец почувствовал, что это реальность, и ненадолго поддался панике.
К Новому году Майкл уже почти ничего не видел. Но он отказывался принимать происходящее.
Я так и не завёл собаку или хотя бы трость. Не знаю почему. Возможно, это было упрямство, или страх, или просто не хотелось верить, что это не временное повреждение.
По отношению к незнакомцам, реагирующим на его недуг, Майкл старался вести себя вежливо — но про себя почти ненавидел их.
Просто удивительно, сколько незнакомцев, узнав, что ты плохо видишь, говорят: «Боже, это просто безумие! Сколько пальцев я показываю?» Искушение показать им в ответ средний палец и задать тот же вопрос было очень сильным.
Когда всё это произошло, парень учился на актёра и ему не хотелось просто так бросать учёбу. Но отсутствие зрения, разумеется, наложило свои ограничения — впрочем, неожиданно обнаружились и кое-какие плюсы.
Майкл понял, что взамен почти утраченного зрения получил другие возможности.
Первое, что я заметил — это что у меня развилась отличная память. Я учил слова пьесы как раз перед тем, как зрение ухудшилось, и я мог читать, если подносил книгу совсем близко к лицу. Я прочитал 40 страниц сценария, потом перечитал их. А когда начал читать в третий раз, понял, что знаю всё наизусть.
К тому же парень уверен, что его слух тоже улучшился в тот год. Но всё это не смягчило того факта, что начинающий актёр практически ничего не видел.
Играя Макбета, я умудрился потерять кинжал в сцене, в которой я спрашиваю, не кинжал ли вижу перед собой. Во время репетиций я подумал, что заметил кого-то, кто сидит и плачет. Я положил руку ему на плечо, чтобы утешить. Это был стол.
Хотя Майкл старался смеяться над собственными неудачами, иногда ему было не до смеха.
Я наткнулся на какие-то перила снаружи «Макдоналдса» и повредил колено. Это было ночью, и люди смеялись надо мной, потому что думали, что я пьян. Люди часто думали, что я пьяный, потому что я плохо держал равновесие и не мог идти прямо. Это было обидно и унизительно.
Но главной поддержкой для мужчины стали его друзья. Они помогали ему во всём, но главное — не поменяли своё отношение к нему.
Они готовили, помогали передвигаться, ходить по магазинам. Но самое лучшее в них — то, что они не менялись. Они всё так же шутили надо мной, прикалывались (я ставил стакан на стол, а они отодвигали его, чтобы посмотреть, как я пытаюсь нащупать его) и продолжали тусить со мной.
Спустя год всё наконец вновь начало меняться. Майкл шёл по дороге мимо банка, видя лишь мутные пятна периферийным зрением. И вдруг увидел надпись «внутри есть ещё один банкомат». Мужчина понял, что смог прочитать табличку — и это значило, что его зрение начало улучшаться.
Спустя месяц я смог отправить первое СМС за почти полтора года. Ещё через месяц я получил свои первые очки и начал их использовать. С этого и началось моё очень долгое и тяжёлое восстановление.
Проблемой стало не только то, что Майкл снова учился видеть. Ему понадобилось привыкать к этому и психологически.
Мой мозг должен был научиться вновь доверять своим глазам. Даже когда зрение вернулось, я мог поставить стакан и не видеть его, пока кто-то не показывал прямиком на него.
Окончательное восстановление заняло почти три года. Но Майкл до сих пор не видит так, как до странного происшествия.
Мир для меня выглядит как плохо отрегулированный телевизор. В моём поле зрения постоянно видны маленькие точки зелёного, красного и синего цветов.
Но он вовсе не жалуется. Ведь теперь мужчина по-настоящему ценит то, что у него есть.
Я считаю себя счастливчиком, потому что я знаю, насколько плохо всё может быть, и за это я навсегда благодарен судьбе. Когда ты теряешь что-то, о чём до этого не задумывался, ты уже больше никогда не воспринимаешь это как само собой разумеющееся, когда получаешь его обратно.
И радость Майкла явно понял бы малыш, которому помогли врачи. Он пережил рак, получил новый глаз и радовался этому так, что его счастливое лицо улучшит настроение любому.
А вот одна противница прививок врачам явно не доверяет, и зря, ведь теперь её необразованность превратила её в мем. Всё потому, что трансгендерность и вакцины никак не связаны, как бы она ни утверждала обратное.
