Закрытые вечеринки госкорпораций, сжигание гробов вместе с Найком Борзовым, самодельные тату-машинки и другие развлечения татуированных моделей: корреспондент Medialeaks провел день с девушками из агентства Creepy Sweets и узнал, зачем они забивают свое тело и кому это нравится.
«Я с детства очень любила аниме и старалась выглядеть, как эти персонажи: красила волосы в разные цвета, подбирала разную одеженку, чтобы быть похожей на няшечку, — 25-летняя модель агентства Creepy Sweets Олеся Мудрова, действительно похожая на юную героиню аниме-мультфильмов, говорит нараспев с интонацией профессиональной кокетки.
В ее короткие волосы вплетены десятки тонких косичек, из под кофточки с каким-то мультяшным принтом выглядывает цветная татуировка, на ногах — лосины кислотных цветов, переходящих от ярко розового к ядовито салатовому и странные красные тряпочные тапки. — А потом я подумала: «Мммм, одежда, это, конечно, хорошо, но нужно переходить на новый уровень, чтобы все смотрели и говорили — офигеть!» И начала делать татуировки».
Жутко сладкие
Creepy Sweets — первое и единственное российское агентство татуированных моделей, эволюционировавшее от незатейливого фотопроекта до настоящей базы «расписных» девушек и парней, участвующих в съемках клипов, фильмов, показах одежды и других мероприятиях. Я встречаюсь с моделями Creepy Sweets в тату-салоне 68 Tattoo Studio на Садово-Спасской.
Переходя улицу от станции метро «Красные ворота», я сразу замечаю их издалека, их очертания — как яркое пятно среди дневной унылой и пасмурной Москвы. «Да именно потому и зовут везде татуированных моделей — они привлекают внимание. Если ты видишь девочку вроде Олеси — в цветных нарядах, с косичками и в татухах — ты остановишь на ней взгляд даже если такой внешний вид вызывает у тебя недоумение, — расскажет мне потом Дженнет Мимун, москвичка алжирского происхождения, главный идеолог и мотор Creepy Sweets. – Как бы ты к этому не относился, ты все равно потом будешь рассказывать — был на выставке, там телки космические какие-то ходят».
Сообщество с названием Creepy Sweets появилось четыре года назад, но в бизнес эта затея превратилась не сразу.
«В 2011 году я познакомилась с девочкой, которая делала коллекцию одежды для похожего питерского проекта Neverporn, тоже с татуированными девчонками, только у них был другой концепт — они устраивали театрализованные представления, выступали с шоу. Она искала татуированных моделей в Москве для своего показа, я подтянула своих знакомых девчонок, мы померили эту одежду… Показа в итоге никакого не было, но девчонки были уже собраны, и мы решили просто пофоткаться, сделать некий фотопроект, — вспоминает Дженнет, активно жестикулируя руками, разрисованными птичками, котиками и разнообразными девушками.
«Когда фотосессия была готова, мы подумали, что нам нужно какое-то название, ну и придумали Creepy Sweets, что дословно с английского переводится как «жутко сладкие»,— продолжает Дженнет.- Мы решили, что это нам очень подходит: у нас были общие интересы — мы любили делать всякие там капкейки, лепили фигурки и в них выпекали пироженки. Мы продолжали фотографироваться, выкладывали фоточки в паблик. А однажды мне позвонили знакомые и сказали: «Джен, у тебя такие девчонки прикольные, не хотите потанцевать у нас на концерте?» Ну и как-то понеслось, начали поступать небольшие заказы, и я подумала, что мы можем существовать не просто как фотопроект, но как база моделей».
Баста, Смоки Мо и Найк Борзов
Я спрашиваю, для чего обычно пользуется услугами их агентства и кому нужны татуированные модели, и все три девушки хором протягивают: «Всееем».
«Обычные модели уже никому не интересны», — вставляет Ульяна Сытик, третья представительница Creepy Sweets, помимо Олеси и Дженнет, на нашей встрече. «Ну да, это вообще новый тренд, который дошел до России из Европы. Это очень необычно — позвать татуированных девчонок, например, в Гостиный двор рекламировать свою компанию. Люди реально ходят в шоке. У нас было много мероприятий, которые, казалось бы, изначально никак не вяжутся с татуировками. Мы выступали даже на всяких закрытых вечеринках чуть ли не у госкорпораций. Но на то они и закрытые, так что я не буду рассказывать, — хохочет Дженнет. — Но вот, например, мы работали с какой-то типографией, раздавали их буклеты рекламные. Причем здесь татуированные девочки и типография!» «Ну как, а чернила?» — парирует Ульяна.
Разукрашенных татуировками моделей с охотой зовут сниматься в своих клипах разного рода музыканты — Creepy Sweets работали вместе с Бастой, Смоки Мо и Пьером Эделем из шоу «Голос», а в последнее время принимают активное участие в проектах Найка Борзова.
«С Найком мы очень подружились, недавно снимались в клипе на песню его проекта KillerHonda: мы несли гроб, жгли костер, потом сжигали этот гроб. Приехали менты даже, а у нас там девочки в ночнушках и татушках сжигают гроб – пламя до небес. Весело было, жаль клип так и не вышел, — рассказывает Джен. — Мы уже со многими музыкантами поработали, только вчера какая-то попсовая группа просила нас сняться в их клипе, я если честно, уже даже не запоминаю названий. Часто участвуем в рекламе. Сейчас я ездила в Екатеринбург, мы там тоже снимали лукбук для молодежной одежды, договорились с ними о сотрудничестве, будем совместно выпускать линию одежды. А недавно нам поступило предложение от мирового бренда Asics, так что в их новом лукбуке будут и модели Creepy Sweets. Очень значимый для нас проект».
Дженнет протягивает мне прайс услуг агентства: работа модели на фотосессии — три тысячи рублей/час, на видеосъемках — восемь тыс. за восьмичасовую смену, на шоу показах — шесть тыс./3 часа. «Но это все стандартно, — поправляет Дженнет. — Если проект нам интересен, но денег предлагают мало, мы чаще соглашаемся. Если проект нам вообще неинтересен и мало денег, то я отказываюсь».
Партаки отца и защитные татуировки бабушки
История любви к татуировкам у всех разная. Если Олеся Мудрова хотела быть персонажем аниме-мультфильмов («Моя любимая татушка — это Селор Мун у меня над коленкой»), то Ульяна с детства насмотрелась на армейские партаки отца, отчего и заразилась нательной росписью.
«На плече у него была голая гусарыня, я все время смотрела на нее и думала, что у меня тоже будет татуировка, и свою первую я сделала в 13 лет, причем самодельной машинкой, которую я сама смастерила, — рассказывает и Сытик и тут же начинает объяснять, как самому собрать такую. — Берешь моторчик от плеера, проводки, ручечку, струнку натачиваешь, все это соединяешь — хоп, машинка! Два провода в розетку засунул — работает! Сделала я себе на плече какую-то ерунду. Где-то через год сделала вторую — у нас во дворе был типа крутой татуировщик, Колос. Он набил мне на плече пегаса, и вот с этим пегасом я ходила лет до 20. Сейчас я все это, конечно переделала, нашла хорошего мастера из Петербурга». «На хороших мастеров не надо денег жалеть, это же твое единственное тело! — вставляет Олеся. — Ведь татуировки — это украшения. Кто-то красит волосы, наращивает сиськи, а вот качественную татуировку не все могут себе позволить».
«Мне тоже с детства нравилась вся эта тематика, пирсинг, татухи. Я выросла на роке, мама у меня металюга еще та, я смотрела клипы музыкантов, и думала о том, как же круто они выглядят, — включается в разговор Мимун. — В 13 лет я проколола себе бровь и пупок, в школе учительница чуть в обморок не упала. Меня заставили все снять. Но я решила — перед выпускным, когда мне уже ничего не скажут, я поеду и проколю себе все снова, а еще сделаю татуировку. И когда я закончила 9 класс, поехала в «Тату3000» и сделала себе татуировку — арабскую вязь, которая означает «любовь». Она у меня до сих пор есть. Через год я сделала себе вторую, ну и дальше пошло. Мама, когда я сделала первую татуировку, сказала, что больше разговаривать со мной не будет. А сейчас она сама поехала в Тайланд и сделала там себе две тату сразу в один день и теперь еще собирается. Правда, еще не знаю, как папа на мой внешний вид отреагирует. Я ему только недавно в скайпе написала, что я вся в татуировках. Отец у меня мусульманин, и семья у него соответствующая. У его матери, кстати, были татуировки на лице, этнические, защитные. Я ему написала, надеюсь, ты не будешь пугаться, но я почти как твоя мама».
Реакция окружающих, по словам девушек, разная — от агрессии до восхищения. Пока я иду вместе с ними до места назначения, многие прохожие оборачиваются и задерживают взгляд, но за руки девушек, что, по рассказам Дженнет иногда случается, никто не хватает: «Я терпеть не могу, когда начинают хватать, типа, дай посмотреть. Меня тут на днях в магазине за шею схватили, увидели татуировки. Какого хрена вообще? В Москве, где вроде бы ко всему должны были привыкнуть, агрессии хватает. В спину частенько несется «Шлюха, разрисовалась!» «А еще забавно, знаешь, есть такие девочки, которые работают, мечтают о богатом муже и берут айфоны в кредит? Такие, глядя на татуировки, обычно спрашивают: «Ой, ты такая смелая, а ты не боишься, что тебя замуж не возьмут?» Я вздыхаю: «Ну что же, придется быть одинокой…» Кто-то смеется, кто-то пытается задеть, кому-то наоборот нравится — даже фотографироваться просят, — говорит Олеся Мудрова и с придыханием добавляет. — Я помню, меня увидел однажды Децл — улыбался, руками махал, так приятно было».
«Бесит, когда спрашивают, как ты с этим в старости жить будешь, — продолжает Ульяна. — Да так и буду — старой, только с татуировками! Я маленькой была как-то в трудовом лагере под Петербургом и видела там на пляже такую картину: идет бабушка лет за шестьдесят в купальнике и с полотенцем, а у нее на всю спину набит огромный «фак» и надпись — «Всем мужикам». Вот это я понимаю бабулька».
«Ага, есть такие старички. Вот, например, Генрих Эммануэль, ему уже за семьдесят, он забит весь с ног до головы. Я помню, как на одной тату-конвенции он стоял вместе с нашими девчонками и кричал: «Эй вы, смотрите, завидуйте, как старые отдыхают!»», — хохочет Дженнет.
Creepy Sweets, прежде всего, работа только для Дженнет, все остальные девушки работает где-то еще: Олеся, например, менеджер в гостинице, Ульяна — бармен. «Я закрываю татуировки, когда работаю, не за баром, конечно, но, когда общаюсь с кем-то, иду на собеседование — обязательно», — рассказывает Ульяна.
Мимун добавляет: А меня когда в «Шоколадницу» не взяли из-за татух, я поняла, что такая работа не по мне. Теперь все, что я делаю – это мое агентство».
Последний крупный проект Creppy Sweets — стенд на молодежном фестивале Faces & Laces, как говорит Дженнет, очень значимое для них событие — там модели фотографировались с посетителями и делали желающим бесплатные татуировки.
Сейчас модели агентства постоянно заняты в съемках клипов и фильмов, участвуют в тату-конвенциях и снимаются для лукбуков модных брендов одежды. С недавних пор к девушкам в агентстве присоединились парни. «Спрос рождает предложение, — рассказывает об этом Дженнет. — Изначально нам писали сами парни, а мы им твердили, что не набираем парней. А потом как-то на съемках для одного итальянского бренда мне говорят — нам парни нужны. Я сидела в интернете, просто левых ребят в татухах находила и договаривалась с ними. И что, мне каждый раз искать в интернете левых чуваков? Я подумала, что пусть лучше у меня будут свои. Так что мы уже полностью сформировались как модельное агентство татуированных людей».
