Лидер SERB Гоша Тарасевич: Навального мы не трогаем

26 марта 2015 14:19

Активист с двойным гражданством Игорь Бекетов, более известный в СМИ как Гоша Тарасевич после акции на мосту, где убили Бориса Немцова, был одним из первых лидеров днепропетровского движения SERB и до сих пор остается им после переезда в Москву. В интервью Medialeaks актер, бывший игрок сборной советской Украины по баскетболу, а ныне «пропутинский» («не прообамовский же») активист рассказал, как украинское движение стало российским, почему они не трогают оппозиционера Алексея Навального и при каком условии Крым бы мог остаться украинским.

История о том, как движение SERB появилось в России и решило бороться с оппозицией

Движение с юго-востока

— Движение SERB ведь украинское?

— Изначально движение образовалось на юго-востоке Украины в Днепропетровске. Называлось оно «Юго-восточный русский блок», собственно название SERB (South East Russian Block) и расшифровывается так.

— А иногда встречается расшифровка, где р — «радикальный», а не «русский».

— В начале на Украине мы назывались не русский, а «Юго-восточный радикальный блок», но смысл слова «радикальный» был не в том, чтобы устраивать погромы, а в том, чтобы действовать, что-то делать. И в слово «радикальный» мы и вкладывали смысл действия, а не погромов или беспорядков.

— Когда движение перебралось в Россию?

— В России оно зародилось в сентябре, потому что против меня на Украине СБУ сфабриковала уголовное дело за измену родине, за развал конституционного строя, и я вынужден был уехать из Украины. В Москве ко мне примкнули ребята, которые реально хотят быть полезными России, хотят что-то делать, а не просто ходить на митинги и махать флажками.

— Идеология движения изменилась после переезда в Россию?

— Конечно, изменилась. Там мы действовали против укрофашистов, а тут же их… вернее, тут они конечно в меньшей степени. Просто мы за русский мир, за Россию, чтобы не было оскорбления России, президента, Крыма. Но ни в коем случае мы не являемся националистической организацией. В нашей структуре есть и евреи, и азербайджанцы, и казахи.

— Сейчас кого больше в движении?

— Россиян.

— Вместе с вами в Россию переехали еще активисты?

— Пару человек, да. Но сейчас они как бы не в движении, они чуть-чуть отдалились.

«Невольно встали на защиту»

— Почему вы неожиданно переключились на российскую оппозицию, ведь сначала были другие пункты в программе движения?

— Объясню. Наше движение сначала было заточено на то, чтобы освобождать политзаключенных, которых у нас арестовали. Но я столкнулся с тем, что многие не готовы что-то делать, а хотят просто выйти в медиапространство, бонусы какие-то получить. И я понял, что уперся в стеклянную стену, которую сам не могу разбить. Занимаясь всем этим, мы заметили, что идет столько нападок на Россию, на русский мир, русскую цивилизацию, что невольно встали на ее защиту. А изначально мы не были заточены на борьбу с либералами, на противостояние им. Просто это в процессе уже пошла эволюция [движения]. <…>

— А вам не кажется странным, что изначально украинское движение теперь стало бороться с российской оппозицией?

— Может быть. Но пришло много россиян, им все-таки ближе российские проблемы. Наше движение продолжает действовать на юго-востоке, оно есть и в Днепропетровске, и в Запорожье, и Донецке, и в Харькове. Просто есть разные программы: украинское направление и российское.

— И все же, некоторые говорят, что это подозрительно, что вы с Украины приехали в Россию с движением.

— Может быть, но если обращать внимание [на подобные мнения], то перестанешь что-то делать. Мы просто действуем, стараемся быть полезными России, Новороссии, нашим украинским братьям, которые не хотят быть под укрофашистами.

«Мы нападаем только в том случае, если идет оскорбление России, президента и Крыма»

— А что не так с российской оппозицией, что вы на нее так яро нападете?

— Мы нападаем только в том случае, если идет оскорбление России, президента и Крыма. Если они высказываются за своих политзаключенных, за Савченко, это их право, это свобода слова. Но не оскорбляйте страну, в которой вы живете. Мы не воюем с «белой ленточкой», но привязывать я ее на руку не буду. С либералами мы не воюем, мы воюем против проявления неуважения к российскому президенту и Новороссии.

— Но в своих публикациях вы довольно жестко высказываетесь против некоторых оппозиционеров.

— Правильно, но в каком контексте? В контексте нападения их [на какие-то категории или лиц]. Есть такой Кригер, который заявляет, что «Правый сектор» это хорошая структура, есть Мохнаткин — у нас есть видео — который заявлял, что он даже готов дружить с «Правым сектором». Это организация, которая запрещена в России. Тогда мы делаем нападки. А на Савченко мы не нападаем, хотя пара карикатур была. На Немцова почему мы напали? Потому что мы еще знали его деятельность, когда он приезжал в Украину, поддерживал Украину, говорил, что на Украине есть якобы российские войска, он был предателем интересов России. Поэтому мы делали нападки.

«[Навального] мы не трогаем, потому что он сказал, что Крым он в общем-то не очень готов отдавать»

— А по поводу Алексея Навального?

— Навального мы кстати не трогали. Карикатура одна была и все. Мы его не трогаем, потому что он сказал, что Крым он в общем-то не очень готов отдавать, потому что это легитимно из-за референдума.

Власть и финансирование

— Ваше движение связано с российской властью?

— Мы иногда общаемся в рамках того, когда задерживает полиция, на митингах или мероприятиях. А так общения нет.

— А кто финансирует ваше движение?

— Никто. Мы сами себя поддерживаем. Чем мы и хороши — мы не запятнали себя дележкой каких-либо грантов. Что надо, мы просто скидываемся сами.

— В каких отношениях вы находитесь с движением «Антимайдан» или НОД?

— Никак, параллельным курсом идем. У них своя структура, у нас своя. Цели у нас в какой-то степени одинаковые, но НОД более публично, они вынуждены более оглядываться назад. А мы более молодая организация, идем вперед и все.

— Правильно, что ваше движение называют «пропутинское»?

— Мы, конечно, смеемся, да, мы пропутинские, не прообамовские же. Мы пропутинские, прокремлевские, промосковские, пророссийские. Будет президент кто-то другой, мы будет «про-» и другая фамилия, потому что мы за Россию.

— Связывались ли с вами российские спецслужбы?

— Пока еще не представлялись. Хотя они были на мероприятиях, показывали корочки. Но они там были наблюдателями, чтобы не было нарушения закона. В Днепропетровске у меня была квартира, ее просто отобрали. А тут такого нет.

«Политику на хлеб не намажешь»

— У вас гражданство Украины?

— У меня двойное гражданство: России и Украины.

— Вы родом из Днепропетровска?

— Я родом из России, просто у меня родители были военными, куда пошлют служить, туда едут. Я долго жил в Днепропетровске, где папа служил. Кстати когда говорят, вот, ты нападаешь на Украину, критикуешь, я могу сказать, что для Украины я порой сделал больше, чем кто-то еще. Я играл в баскетбол за сборную Украины, становился чемпионом СССР в составе сборной. То есть отстаивал честь Украины. Я не за укрофашизм, это да. Я бы хотел, чтобы Украина вернулась к тому, какой она была раньше.

— А если на Украине изменится власть, вы вернетесь?

— Безусловно, все-таки я вырос там, это в какой-то степени моя родина, я там не родился, но большую часть жизни там провел.

«На самом деле и Крым Украина могла сохранить в своем составе, это элементарно»

— Вы за отделение юго-востока от Украины?

— Честно говоря, и да, и нет. Пускай решает народ. Кто я такой, чтобы решать за весь народ? На самом деле и Крым Украина могла сохранить в своем составе, это элементарно. Нужно было дать Крыму статус федерального округа и [Александру] Турчинову, [Арсению] Яценюку уйти в отставку. Тогда Крым бы остался в составе Украины и не было бы войны.

— Вы говорили, что в ваш адрес поступает много угроз. А от кого, как думаете?

— Наверное, от либеральной оппозиции, грозят и придти, и убить, и поджечь квартиру. Заявления не пишу, потому что бояться волков — в лес не ходить.

— Вы считаете себя россиянином или украинцем?

— Наверное, я бы уже сказал, что русским, потому что я не хочу так разделять по национальностям. С этого же и началась война. Мне чем нравился СССР, так тем, что страна была едина, все друг друга поддерживали.

— Вы единственный лидер движения?

— Почему, нет. Есть на юго-востоке лидеры, здесь есть. Просто я, наверное, самый активный, более что ли на публику играю, а есть лидеры теневые, которые не выступают на публике.

— А основная деятельность у вас какая?

— Наверное, все-таки актер. Потому что политика — это политика, а политику на хлеб не намажешь. Финансирования у нас нет. Поэтому говорить, что я живу политикой, это просто смешно.