Спасенный после крушения Су-24 в Сирии штурман Константин Мурахтин рассказал, что никаких сообщений, ни визуальных, ни по рации, от турецкой стороны не было. При этом летчик сказал, что после поправки собирается отомстить за командира.
После крушения российского истребителя Су-24 в Сирии из двух членов экипажа выжил лишь Константин Мурахтин, штурман самолета.
После случившегося летчик рассказал, что никаких предупреждений Турции членам экипажа не поступало, сообщают РИА «Новости».
«На самом деле никаких предупреждений не было. Ни по радиообмену, ни визуально. Вообще не было контакта. Поэтому мы заходили на боевой курс в штатном режиме. Нужно понимать, какая скорость у бомбардировщика, и какая — у истребителя F16. Если бы нас хотели предупредить, то могли бы показать себя, встав на параллельный курс. А так ничего не было. Да и ракета пришла в хвост нашего самолета внезапно. Мы даже визуально ее не наблюдали, чтобы успеть сделать противоракетный маневр», — сказал он журналистам.
Более того, штурман заверил, что местность хорошо знает и отклонений в полете на территорию Турции не было.
Также летчик заявил, что сразу после поправки он собирается обратно на базу Хмеймим в Сирии, чтобы «вернуть должок» за командира — подполковника Олега Пешкова, пилота сбитого бомбардировщика. Пешков погиб после катапультирования. Его расстреляли боевики во время прыжка с парашютом.
24 ноября турецкие военные сбили российский военный самолет Су-24 на границе с Сирией. В Минобороны официально подтвердили смерть двух военных, а также сообщили о подбитом вертолете Ми-8, вылетевшем на спасательную операцию. Представители НАТО и президент США Барак Обама заявили, что Турция имела право на оборону своего воздушного пространства, в то время как российский президент Владимир Путин счел действия Турции «ударом в спину» и обвинил государство в поддержке ИГИЛ.
Подробней о судьбе российских военных в Сирии, которые пострадали во время вчерашнего происшествия, читайте здесь.
Medialeaks собирал все новости, официальные заявления и обсуждения этой темы.